К-К-К

У народа, у языкотворца

Умер звонкий забулдыга-подмастерье
В котором холод по коже от прожитого

В котором люди сходят с ума и балконов

От серого неба и серых колодцев дворовых

В одном из которых в двухкомнатной, затхлой

Наполненной запахами печальной усталости хатке

Плачет младенец в кругу коммунального ада

Заполнена пепельница, фильтры из красной помады

И что-то алое заполнило вечер

Беспечным взглядом за ними подглядывал ветер

Прорываясь под окнами, колыша бумажки

Вокруг. И локоны скрывали тёмные и мокрые глаза

Проклятой, а в вазе воткнуты старые, прошлые

Выкинуть сложно и в общем-то

И так не только с цветами, но и ты не святая

Ему закроешь глаза. За окошком светает

Это сколько любви нужно этой громаде?

Это сколько себя на него тратить?

Играет аудио в хате, мат на мате



Ты ждёшь, когда тёмные сменятся белыми

Ну и что, что пьёт? Да, пьёт, но делает

Но видимо делить с кем-то — не та схемка

Делить одной — глупость, как делить на ноль

Пропасть между вами уже давно

Не за тем ты следила по картам таро. Это рок

, огонь, звук на одной, на двух

Стук двух арматур

Новость растерзала общество рукой женскою
Потрепав запросы прочности, чувств и стали

Устали и стали пускать коррозию местами

Не ваш концерт и мост не ваш, чужое озеро

Не ваш этаж и пропало всё, что было нажито

Какие мотивы тогда вели тебя

Если известно, что делимое больше делителя?

. Пала цитадель



Дрожь третьей арены. Не крикнешь без повода

Я жал тебе руку всегда. Как жаль теперь друга не стало

И всему настала п**да

На концерте руки в воздух, как фашист-наци



Твои строки в итоге пережили чтеца

Свидимся скоро, не успеем даже соскучиться

Не нож не разделит тебя, и не жена

Не смогут отнять нас у тебя



А у нас всё по-прежнему, всё так же:

Серость, холод и пьём, хоть и нет жажды

Этот мир будто похолодел

Не творится больше 



На другой стороне улицы сдуется праздник

И одинокий рэпер курит дозу травки